[litair]

Драббл на вызов.
Персонажи: Саске, Какаши и другие
Условия: Саске поймали на полдороге к Конохе, которую он, как известно, пошел разрушать.
Ключевая фраза: "Ты так и не научился понимать, кому можно верить, а кому надо доверять".
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Количество слов: 1085

Учиха Саске вернулся в Коноху. Вернее его вернули. Еще вернее — принесли бессознательной тушкой. Теперь он уже третий месяц живет в родовом поместье то ли хозяином, то ли пленником в собственном доме. Двери не заперты, но он чувствует, что рядом всегда есть кто-то из АНБУ. И он не знает что ему делать: все окончательно запуталось. За эти неполные три месяца он думал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Перебирал все воспоминания, вспомнил столько всего, чего вроде бы и не замечал раньше: какие-то мелочи, слова, взгляды, пустяковые происшествия, и так до бесконечности. Снова и снова, даже во сне, он во всех подробностях вспоминает свои отношения с братом, разговор с Мадарой, который, как оказалось, помнит почти дословно, и еще один разговор, состоявшийся когда он пришел в себя в Конохе после кошмарного боя Така с командой Какаши. Ему казалось что большего шока, чем от откровений Мадары испытать невозможно. Как же он ошибался. То, что в этой самой комнате, где он проводит теперь большую часть времени, рассказали ему Цунаде и Хатаке, в очередной раз перевернуло все с ног на голову, поймало в ловушку пострашнее всякого гендзюцу и заставило думать, думать и думать, до головной боли, до приступов неконтролируемой ярости. А они ушли и оставили его одного, и двери остались открытыми, но за ними теперь был чужой и непонятный мир, в котором не осталось для него места, не осталось смысла и цели.
Он все-таки предал Коноху. Он опять пытался убить своих друзей. И у него опять ничего не получилось. Пока он искал силу, те, кого он считал слабаками, ее нашли. Он в который раз не смог победить Наруто, хотя он был готов убивать, а Наруто — нет.

Наруто приходит почти каждый день. Он врывается черно-оранжевым ураганом, обрушивает на него ворох новостей обо всех подряд, не разбираясь, знает Саске, о ком идет речь, или нет, рассказывает что-то смешное и сам же смеется. Он теребит Учиху, отвлекая от раздумий, тащит его в свой любимый Ичираку (он до сих про питается, кажется, одним раменом), по дороге здороваясь и разговаривая почти со всеми встречными шиноби. Оказаться рядом с Наруто — это как попасть в водоворот. Оставаться не хочется, но выплыть невозможно.
Саске не нравится выходить из дома, люди провожают его озадаченными и настороженными взглядами, и он не знает, может ли он заговорить с кем-то и, главное — хочет ли. Наруто Саске бесит. Теперь даже больше, чем раньше. Но когда его нет, Саске ловит себя на том, что ждет, когда это шумное чудовище появится снова.
Иногда приходит Сакура. Непривычная, новая — чужая Сакура, на которую Саске просто не знает, как реагировать. В отличие от Наруто, она сильно повзрослела. Стала серьезной и невероятно сильной. В их разговорах неизменно ощущается неловкость. И еще Саске почему-то кажется, что Сакура его жалеет. Он не понимает — за что его жалеть?
Но Сакура приносит известия о его команде, о Карин и Суйгетсу, которых так и не удалось поймать, о Дзюго, которого Цунаде и ее ученица пытаются лечить. И они уже добились положительных результатов, в отличие от Орочимару, который даже не пытался этого делать, вместо того придумывая разные способы использовать его особенность.

Кроме них не приходит никто. Изредка, когда Наруто вытаскивает Саске из дома в очередной раз, он видит других ровесников, но ему трудно и не о чем говорить с ними. Их дела от него теперь далеки так же, как он сам далек от них. Никто не обвиняет его в предательстве, как будто все случившееся осталось между ним и его бывшей командой, но он сам не может перестать чувствовать себя предателем.
Иногда они встречают Какаши — всегда случайно, и всегда его бывший учитель ограничивается привычной улыбкой и не менее привычным: «Йо!» Для Саске эти встречи особенно тяжелы. Вспоминая время до его бегства из Конохи и особенно занятия с Какаши во время чунинского экзамена, он понимает, что между ними успела возникнуть какая-то связь, которую тогда он просто не успел понять. Но она была, и теперь ему очень не хватает этой связи.
А вот их связь с Наруто, похоже, так и не прерывалась никогда, сколько бы усилий для этого не прикладывал Саске. А Наруто словно вычеркнул все произошедшие события и вел себя так же, как раньше, не обращая внимания ни на его мрачность, ни на резкие ответы. Разве что больше не хвастался, что обязательно станет Хокаге — по крайней мере при нем — и не читал лекций о дружбе, верности Конохе и прочих «высших истинах». Только однажды, после какой-то резкой фразы Саске, Наруто посерьезнел и как-то грустно сказал:
- Все-таки ты дурак, Саске-теме, ты вроде всегда был умнее меня и многих наших ровесников, но ты так и не научился понимать, кому можно верить, а кому надо доверять.

Вечер — это когда Наруто уже ушел, а ночь еще не наступила. Саске не любит вечер, потому что именно в это время суток мыслей больше всего, и голова болит от попыток разобраться в себе и сложившейся ситуации. Он сидит на кровати, упираясь локтями в колени и обхватив руками голову, и думает о том, насколько же бессмысленны и бесполезны тренировки, которые он так и не смог прекратить. Он думает о том, что по большей части все довольно бессмысленно, и только придурок Наруто может продолжать упрямо верить, что все может оставаться, как прежде, после нескольких лет жизни, перевернутой с ног на голову. Бесполезной, глупой жизни, в результате которой Саске не добился ничего, зато потерял столь многое, скольким, как ему казалось, он никогда и не обладал.
Саске ощущает чужое присутствие сразу, как только нежданный гость переступает порог, и устало удивляется — и чего Наруто могло понадобиться в такое время? Вместе с тихим звуком шагов приходит смутное беспокойство, такое появление вовсе не в стиле Наруто, который, кажется, просто не умеет ходить спокойно, и все равно Саске оказывается не готов к тому, на что натыкается взгляд, когда он поднимает голову.
Темная маска, закрывающая лицо, сдвинутый на левый глаз хитай, всклокоченная седая шевелюра — и один внимательный глаз, сейчас не прищуренный в улыбке. Какаши стоит неподвижно несколько мгновений, которых хватает, чтобы у Саске перехватило дыхание, а потом спокойно и молча, будто так и надо, проходит к окну и устраивается на подоконнике, продолжая разглядывать бывшего ученика. Саске тоже молчит, и ловит себя на дурацком, совершенно детском желании подойти и уткнуться носом в надежное плечо. Почувствовать тепло. Почувствовать ту самую связь, которая — почти? - окончательно порвалась, когда беглец и предатель Учиха бил по этому шиноби техникой, которой он же Саске и научил.
Это оказалось... больно. Саске почти готов был опустить взгляд и отвернуться, когда Какаши уверенно и неспешно протянул руку и стянул на шею маску. И спокойно, без улыбки сказал:
- Акацуки снова начинают шевелиться. Моя команда сейчас — единственная в Конохе, способная им противостоять. Ты с нами?